Новый Узбекистан, Новый Казахстан, Новый… Кыргызстан?

В Центральной Азии лидеры говорят о новых страницах, новых главах [в истории] и даже о новых странах.

В Узбекистане Шавкат Мирзиёев сделал «Новый Узбекистан» лозунгом своей предвыборной кампании 2021 года, спустя пять лет после прихода на пост президента.

Через несколько месяцев вирус подхватил президент соседнего Казахстана Касым-Жомарт Токаев.

Он придумал «Новый Казахстан» примерно через три года после своего избрания на пост президента и после кровопролитных Январских событий в богатой нефтью республике, которые оставили предшественника Токаева Нурсултана Назарбаева в политических аутсайдерах.

Теперь к обещаниям построить новую страну подключился и лидер Кыргызстана Садыр Жапаров.

В начале этого месяца кыргызские СМИ сообщили о публикации новой книги президента под названием «Путь построения нового Кыргызстана», в которой Жапаров излагает своё видение развития бедной страны.

Насколько «новое» является по-настоящему «новым» в любом из этих случаев?

Асель Тутумлу, доцент кафедры международных отношений и политологии Ближневосточного университета Северного Кипра, отмечает, что стратегии пяти бывших советских республик Центральной Азии удивительно последовательны.

«Государства Центральной Азии очень активно пытаются обеспечить стабильность своих режимов», сохраняя при этом «систему политической экономии, где большая часть экономической выгоды достается очень небольшой клике», заявила Тутумлу в недавнем выпуске Majlis Podcast под названием «Исследуя настоящее и будущее Центральной Азии» на сайте Азаттыка.

«В то же время мы видим, что население меняется. Для меня это то, что является новым в Центральной Азии», — добавила Тутумлу в ходе обсуждения.

ДЛИННЫЙ МАРШ-БРОСОК В «НОВЫЙ КЫРГЫЗСТАН»

Учитывая, что Кыргызстан — страна региона, в которой произошло больше всего изменений в руководстве (здесь сменилось уже шесть президентов, трое из которых были отстранены от власти), возможно, иронично, что Жапаров, в отличие от Мирзиёева и Токаева, не утверждает, что кыргызы уже живут в новой стране.

Наоборот, «построение нового Кыргызстана займет не менее 20-30 лет», — написал Жапаров в своей новой книге, призвав «многонациональный народ Кыргызстана вместе начать строить Кыргызстан».

Это вторая книга, приписываемая Жапарову, напечатанная тиражом более 40 тысяч экземпляров.

В первой книге, опубликованной в 2015 году, когда Жапаров ещё находился в оппозиции и сидел в тюрьме, он резко критиковал своих политических соперников, главным образом Алмазбека Атамбаева, тогда президента страны.

Новая книга гораздо больше похожа на произведение государственного деятеля, она освещает такие важные понятия, как бедность, справедливость и «зеленая» экономика, даже если рецепты успеха Кыргызстана в этих областях, расписанные Жапаровым, довольно расплывчаты.

Ясно одно: президент Жапаров больше не относится благосклонно к кыргызской культуре уличных протестов, которая вытащила оппозиционера Жапарова из тюремной камеры и привела на пост президента менее чем за две недели в 2020 году.

В книге он отмечает, что демократия зависит от «соблюдения законности как простыми гражданами, народом, так и властями».

«Нельзя допустить, чтобы демократия превратилась в анархию!» — предупреждает он.

Мало кто станет отрицать, что Жапаров на каком-то уровне изменил Кыргызстан.

Конституция 2021 года, принятая на референдуме, укрепила его должность за счёт парламента и отменила пункт, запрещающий действующим президентам баллотироваться на второй срок.

Тем не менее, во многом она просто вернула политическую систему к той, которая существовала во времена авторитарной администрации второго президента Курманбека Бакиева, при которой Жапаров возглавлял агентство по борьбе с коррупцией до революции 2010 года.

Жапаров признает, что для продолжения этой борьбы ещё предстоит пройти долгий путь, приводя в своей книге пример реформы полиции.

«Будем честны — в большинстве случаев обычные граждане не получают должной защиты от правоохранительных органов, — написал он. — Наоборот, они становятся жертвами действий отдельных представителей правоохранительных органов».

Но является ли глава государства Кыргызстана долгосрочным решением проблемы или лишь её частью?

Среди достижений, которые Жапаров перечислил как выход Кыргызстана на путь обновления, — передача государству золотого рудника «Кумтор». Это был шаг, который повысил привлекательность нового президента в самом начале его президентского срока.

Однако с тех пор как минимум два видных деятеля, ранее известные как союзники президента, были либо уволены, либо заключены в тюрьму в связи с предполагаемыми коррупционными схемами, связанными с рудником.

Также есть множество свидетельств того, что нечестные деятели, которые пользовались защитой предыдущих президентов, от наркобаронов до бывших таможенников, продолжают пользоваться безнаказанностью, в то время как критики президента сталкиваются с давлением и отбывают тюремные сроки.

«Я НОВЕЕ, ЧЕМ ТЫ»

Любой, кто ждёт «новых» версий двух других государств Центральной Азии, Таджикистана и Туркменистана, может ждать ещё очень долго.

Причина достаточно проста.

Лидеры-ветераны Эмомали Рахмон, президент Таджикистана и Гурбангулы Бердымухамедов, бывший президент Туркменистана, по-прежнему заправляют всем в своих республиках, даже несмотря на то, что Бердымухамедов позволил своему сыну Сердару занять кресло главы государства.

Но в двух крупнейших по численности населения и экономике странах Центральной Азии, Казахстане и Узбекистане, новые правители сочли удобным дистанцироваться от своих предшественников, которые стали ассоциироваться со всеми плохими вещами в стране.

Эта необходимость только возрастает по мере того, как потребность в переменах становится все более острой.

Выступая ранее этим летом, Токаев назвал Казахстан «единственной страной в нашем обширном регионе, осуществившей столь существенные изменения в политической системе за столь короткое время».

«Мы сформировали качественно иную конфигурацию ключевых институтов власти, значительно расширили участие граждан в принятии решений, всесторонне укрепили систему защиты прав и свобод человека», — заявил Токаев, назвав действующую систему «более справедливой, открытой и конкурентоспособной».

Многие в Казахстане, безусловно, сомневаются в этом.

Несмотря на то что в парламентских выборах в этом году участвовали кандидаты от оппозиции, ни один из них не получил места в законодательном органе.

Между тем, некоторые из них представили видеодоказательства, свидетельствующие о подтасовке результатов голосования в пользу лояльных власти кандидатов.

Узбекистан имеет больше прав претендовать на реализацию планов обновления страны отчасти из-за очень низкой планки, установленной ультраавторитарной администрацией первого президента Узбекистана Ислама Каримова — бывшего шефа Мирзиёева.

Как отмечает исследователь Колумбийского университета Александр Кули, ещё один политолог, участвовавший в обсуждении Majlis Podcast, правительство Каримова «не заботилось о том, каков [его] международный имидж».

Администрация Мирзиёева оказалась более чувствительной к внешнему восприятию себя, не говоря уже о жажде кредитов и инвесторов.

Первый срок президентства Мирзиёва принёс стране немало похвал, поскольку его правительство решило проблему систематического принудительного труда, разрешило некоторую свободу слова и сделало национальную валюту полностью конвертируемой.

Реформы, которые принесли Узбекистану звание «страны года» по версии журнала Economist в 2019 году, потеряли с тех пор свою динамику.

Динамику не потеряло строительство бизнес-империй ключевых членов правящей семьи — региональная традиция, почти столь же давняя, как независимость Центральной Азии от Советского Союза.

Тем не менее, по мнению Дженнифер Брик Муртазашвили, директора-основателя Центра управления и рынков Питтсбургского университета, ожидать, что политики из любой страны будут отказываться от возможностей брендинга, пожалуй, нереально.

По сравнению с некоторыми экстравагантными политическими брендами, которые можно увидеть во многих западных демократиях, «Новый Кыргызстан» и «Новый Узбекистан» звучат «довольно скромно», говорит она Азаттыку.

«Использование названия “новый” разумно, поскольку оно подразумевает [что-то] другое, но при этом это понятие настолько обширное, что не даёт достаточного понимания того, в каком направлении движутся эти страны. Кажется, что это сделано преднамеренно», — считает Муртазашвили.

Инициировав кампании по конституционной реформе, лидеры Центральной Азии «хотят помочь людям понять влияние изменений с помощью своего собственного брендинга». «Это говорит о том, что лидеры даже в авторитарных государствах сталкиваются с общественным ограничением своей власти», — добавляет она.