В начале ноября этого года в стране прошли первые прямые выборы акимов районов и городов областного значения. На первом этапе областные маслихаты определили 45 пилотных регионов – 42 района различных областей и три областных центра.
Каких-либо громких сенсаций эти выборы, наверное, не принесли – из 45 победителей – 29 занимали посты акимов и ранее, ещё 12 человек трудились на посту заместителей акимов. В двух районах акимами стали предприниматели, ещё в двух – председатели районных маслихатов.
Также, в стране с лета 2021 года практически в режиме нон-стоп проходят прямые выборы сельских акимов.
Согласно статистической информации, оглашенной в ноябре этого года государственным советником Ерланом Кариным, таковых уже было выбрано в общей сложности около 1700 человек.
Для понимания динамики процесса можно обратится к его аналогичному комментарию образца июля прошлого года, когда констатировалось, что ровно за год было избрано 1093 главы сельских населённых пунктов.
«Нужно отметить, что корпус сельских акимов обновился на 55,6%, а это 608 новых глав сел», – сообщил государственный советник и напомнил, что выборы сельских акимов будут продолжены как в 2023, так и в 2024 годах ещё в 1037 сельских округах.
Здесь, можно добавить, что прошедшие ноябрьские выборы – не последние даже в нынешнем, году; например, в декабре ожидаются выборы акимов в четырёх сельских округах Атырауской области...
Сам процесс выборности как таковой, безусловно, накладывает свой отпечаток на общественное сознание. Например, хочется верить, что выборный аким уже не сможет откровенно хамить своим односельчанам, заявляя, что, мол, его выбирали депутаты, а не народ, как это произошло в феврале этого года в Алматинской области.
С другой стороны, вполне очевидно, что выборность как таковая отнюдь не даёт гарантий от проявлений коррупции, чему примером стало недавнее задержание акима Есика Асхата Ансатбаева по подозрению в получении взятки.
А ведь весной прошлого года жители этого населённого пункта явно возлагали на него немалые надежды, отдав большинство голосов в ходе прямых выборов...
Любопытна и реакция вышестоящего начальства. Так, когда в июне прошлого года был задержан (и впоследствии осужден к лишению свободы) аким одного из сельских округов Есильского района СКО, тогдашний глава области Кумар Аксакалов (ныне аким Костанайской области) первым делом заявил, что уточнит – является ли данный аким сельского округа выборным руководителем или назначенным, напомнив, что в случае, если виновный аким назначался на должность, то в отставку должен будет уйти его непосредственный руководитель.
А вот кого надо будет отправлять в отставку, если аким окажется выбранным, – это вопрос. Который, кстати, вполне можно будет переадресовать самим выборщикам: у вас-то где, мол, глаза были?
Аким новый – бюджет старый
Впрочем, это нюансы и частности. А вот что касается общего, то здесь перед новыми руководителями встают достаточно серьёзные проблемы, одна из которых – как сначала изыскать, а затем грамотно распорядиться необходимым финансированием. О чём, собственно, уже говорят эксперты:
«…Первые прямые выборы акимов прорывом не стали. Конечно, важен вопрос дальнейшей эволюции системы отношений избранного акима района с областным (теперь неугодного или, ещё хуже, неэффективного акима снять будет очень намного сложнее), а также межбюджетных отношений, но это вопрос среднесрочной перспективы. Продукт должен, что называется, отлежаться…» – отметил политолог Данияр Ашимбаев.
«Отлеживаться» продукту, в общем-то осталось уже не очень долго, ведь в следующем году выборный процесс в сельских округах закончится и вопрос – насколько то, что получилось, является функциональным и эффективным (в том числе и с точки зрения формирования собственных бюджетов) – встанет со всей прямотой.
Определенные подвижки в этом направлении властями предпринимаются (о проделанной в этом направлении работе поговорим чуть позже), но ещё недавно у экспертного сообщества было немало критических замечаний, которые, кстати, подкреплялись и социологическими исследованиями.
Так, например, в конце 2021 года Фонд «Стратегия», задавшись вопросом: «Насколько возможно, чтобы в условиях современного Казахстана одно политико-управленческое решение стало бы основой для преодоления всего комплекса накапливавшихся годами проблем на селе?», опубликовал результаты комплексного социологического обследования шести сел и сельских округов в Западно-Казахстанской, Северо-Казахстанской и Туркестанской областях. При этом для сравнительного анализа обследованные села были поделены на два типа – села, в которых прошли выборы акимов и села, в которых выборы ещё предстоят.
И помимо всего прочего выявили потенциальные проблемы бюджетного характера:
«Изучение полученных материалов показало, что в первую очередь встает вопрос об экономической состоятельности проведенной реформы. Как отмечали многие принявшие участие в исследовании лидеры общественного мнения из числа сельских жителей, имеющийся бюджет не может в полной мере обеспечить работу местного акимского корпуса и тем самым способствовать решению проблем жителей сельских округов.
Анализ и классификация ответов опрошенных в ходе исследования жителей показывают, что в настоящее время сельский аким – неважно, назначенный или избранный – имеет совсем небольшой бюджет и минимальные управленческие возможности для решения в лучшем случае задач по благоустройству села…»
И действовать ему придётся по старинке – выклянчивая бюджет у вышестоящих инстанций: «Все высокозатратные задачи, начиная от улучшения состояния объектов социальной инфраструктуры, проведения политики социальной поддержки представителей различных групп населения и до ответов на экономические запросы жителей могут быть решены в первую очередь вышестоящими управленческими структурами (начиная от районного и заканчивая республиканскими).
Это результат сложившейся за десятилетия системы финансирования сельских территорий и управленческой практики, в рамках которой запросы жителей села обслуживались по остаточному основанию…» – говорилось в материалах исследования.
В ходе изучения итогов социологического замера (респондентами которого выступили 1600 человек сельского населения) можно было задаться и ещё одним вопросом: насколько эффективным оказались все усилия республиканских властей по внедрению так называемого «бюджета четвертого уровня» (то есть, исключительно сельского бюджета) и проведенная работа по формированию «финансовой грамотности» у целевой аудитории, то есть самих сельских акимов?
Все пути теперь открыты, деньги сами к вам текут?
В ноябре 2017 года увидел свет обширный аналитический материал, подготовленный по итогам нескольких региональных форумов, посвященных внедрению новой бюджетной политики на местах, то есть подготовке к переходу местного самоуправления на самостоятельный бюджет, что предусматривалось Планом нации «100 конкретных шагов».
В рамках 98-го шага этой госпрограммы 1066 населённых пунктов получали собственный бюджет, для наполнения которого закладывалось около 10 миллиардов тенге.
Для начала самостоятельный бюджет в пилотном режиме ввели в шести городах районного значения, двух посёлках и 92 сельских округах Восточного Казахстана. Местное самоуправление планировалось внедрить с 1 января 2018 года в сельских округах численностью населения свыше двух тысяч человек. А с 1 января 2020 года эта процедура должна была затронуть все сельские округа страны.
«Внедрение самостоятельного бюджета четвертого уровня расширяет полномочия сельских акимов. Бюджеты сельских округов будут пополняться за счёт налоговых и не налоговых поступлений. К последним относятся аренда госимущества, продажа коммунальной собственности. Кроме того, сельские акимы смогут налагать административные штрафы.
Главной особенностью внедрения самоуправления является обязательное участие сельских жителей в управлении бюджетным процессом и коммунальной собственностью. Законом предусматривается контроль со стороны граждан за расходованием бюджетных средств. Как подчеркнули эксперты, это очередной шаг к повышению эффективности экономической системы страны в целом…» – говорилось в официальных разъяснениях того периода времени.
Вроде бы радовались нововведениям и сами поселковые акимы:
«Мы, акимы сельских округов, заинтересованы в своевременной регистрации и перерегистрации каждого объекта на своей территории. Работа ведётся и по искоренению фактов предпринимательской деятельности без регистрации в органе налоговой службы. Благодаря самостоятельному бюджету, мы будем получать реальные финансовые средства для улучшения условий жизни налогоплательщиков своего округа…» – в частности, рассказывал в ходе работы одного из региональных форумов аким Косшынского сельского округа Целиноградского района Динмухамед Калиев.
(Кстати, можно будет отметить, что сам аким Калиев, к сожалению, не успел в полной мере на практике изучить все бюджетные нововведения, так как через некоторое время попал под следствие по обвинению в мошенничестве с земельным участком и лишился должности)...
Впрочем, как бы там ни было, но на республиканском уровне к делу подходили весьма основательно и как положено – с тщательным учетом международного опыта: «Национальной комиссией по модернизации проработаны подходы по внедрению самостоятельного бюджета местного самоуправления с учетом опыта стран ОЭСР. Международный опыт показывает, что развитие системы местного самоуправления является одним из непременных условий экономического процветания, социального благополучия и формирования гражданского общества. В Казахстане принята Концепция развития местного самоуправления, в основу которой были заложены общепризнанные ценности муниципальной демократии и муниципального управления, закрепленные в Европейской хартии местного самоуправления…»
Что же до деталей реализации, то, как говорилось в сопроводительной документации, «бюджет местного самоуправления (МСУ) будет утверждаться маслихатом района после его обсуждения на собрании местного сообщества, а исполнение бюджета МСУ возлагается на аппарат акима села. Таким образом, предусмотрены механизмы, позволяющие планировать расходы бюджета с учетом интересов местного сообщества.
Расходы определены на уровне действующих в Бюджетном кодексе 19-ти направлений расходов акима села: дошкольное воспитание и обучение; благоустройство и озеленение населённых пунктов; строительство, реконструкция, ремонт и содержание автодорог; организация водоснабжения населённых пунктов и другие. Внедрение самостоятельного бюджета МСУ также вызывает потребность образования института «коммунальной собственности МСУ», которого сегодня нет.
Вся коммунальная собственность на территории села входит в состав коммунальной собственности района и управляется акиматом района. Имущество МСУ будет состоять из имущества местной казны (средства бюджета МСУ, иное коммунальное имущество, не закрепленное за коммунальными юридическими лицами) и имущества, закрепленного за коммунальными юридическими лицами.
Порядок формирования и управления коммунальным имуществом МСУ будет осуществляться по аналогии с коммунальным имуществом района. При этом, управление коммунальной собственностью МСУ возлагается на аппарат акима села по согласованию с собранием местного сообщества…»
Также оговаривалось, что, начиная с 2022 года будет предусмотрена передача на четвертый уровень бюджета ещё четырёх видов налогов и платежей: единого земельного налога, платы за пользование земельными участками, поступлений от продажи земельных участков, платы за продажу права аренды земельных участков.
Всего же, к 2024 году в казну МСУ должны прибавиться доходы от семи видов налогов и платежей.
Экономическую выгоду от этого шага разъяснил летом 2021 года директор Центра региональных исследований АО «Институт экономических исследований» Министерства национальной экономики Кайсар Нигметов:
«По итогам 2020 года доходы бюджета местного самоуправления составили 252 млрд. тенге, из них около 34 млрд. тенге, или 13,4%, – собственные доходы и 218 млрд. тенге – трансферты из вышестоящего бюджета. Средний бюджет сельского округа по стране составляет около 107 млн. тенге… После передачи в бюджеты четвертого уровня вышеуказанных платежей прогнозируется дополнительное поступление в бюджет местного самоуправления в сумме около 13 млрд. тенге в год…С учетом увеличения налоговой базы сельских округов планируется, что самодостаточность сельских округов – доля собственных доходов от общего объёма доходов – в среднем, уже в 2025 году достигнет около 35%...»
Сообщалось в комментариях специалиста и о некоторых других важных подробностях. Например, о том, что все расходы и приоритеты теперь в обязательном порядке должны обсуждаются с населением через собрания местного сообщества, которые избираются сходом населения.
Приятным новшеством для сельчан могла стать новелла, согласно которой, начиная с 2023 года в отношении сельских бюджетов не должен будет применяться механизм бюджетных изъятий в вышестоящий бюджет, то есть все поступления, превышающие плановые показатели, будут оставаться на развитие сельского округа.
Что же касается расходов, то и там полномочия планировалось существенно расширить. Так, средства от собственных доходов, поступающих в бюджет сельского округа за счёт налоговых и неналоговых платежей, планировалось направлять исключительно на развитие сельского округа и решение вопросов местного значения по инициативе местного сообщества или по согласованию с ним.
В общем, при реальном осуществлении всех планов, если можно так выразиться, наступал фактически «бюджетно-сельский социализм», логическим следствием которого должно было стать резкое повышение уровня и качества жизни самих сельчан.
Это в комментариях журналистам республиканских СМИ подтверждали и сами акимы: «Как нам дали возможность самостоятельно собирать налоги, у нас образовался свободный остаток 1 млн. 387 тысяч тенге. Это сверх установленного нам плана по налоговым поступлениям. За счёт этих денег мы планируем на двух улицах установить уличное освещение, полностью за счёт собственных средств. И это огромная поддержка! Раньше надо было сметы составить, бюджетные заявки писать, ждать, примут или нет. А сейчас мы решаем это сами, с советом жителей. Единственное, сейчас же действуют налоговые льготы для малого бизнеса, до конца следующего года они налоги не платят. А когда начнут платить, у нас ещё больше средств будет собираться, мы сможем и дальше планировать, что необходимо – детские площадки сделать, дороги отремонтировать…», – рассказывал глава Садового сельского округа Зерендинского района Акмолинской области Базарбай Косаманов.
Выражали удовлетворение и чиновники республиканского уровня:
«Самостоятельный бюджет получили уже 2345 сельских округов… Кроме того, по поручению Главы государства нами разработан проект новой Концепции развития МСУ до 2030 года, в котором мы также предусматриваем меры по расширению налогооблагаемой базы бюджетов МСУ», – сообщил в апреле 2021 года тогдашний вице-министр национальной экономики Алишер Абдыкадыров (в настоящее время он трудится на посту заместителя акима Алматы).
В июне того же 2021 года был сделан ещё один важный шаг по расширению полномочий, самостоятельности и уровню ответственности сельских акимов.
Президентом Касым-Жомартом Токаевым был подписан закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам расширения самостоятельности и ответственности районных, городских и сельских уровней власти».
И согласно официальному коммюнике, «законом расширяется доходная база городов районного значения, сел, поселков и сельских округов, предусматривается упрощение бюджетных процедур, совершенствование требований к административно-территориальным единицам, а также расширяется самостоятельность и усиливается ответственности местных представительных и исполнительных органов. В частности, в целях увеличения доходных источников бюджета акиматам передадут дополнительно четыре вида налогов и платежей. Кроме того, в Бюджетный кодекс вводится уточняющая норма, не допускающая изменения объёмов трансфертов общего характера между бюджетами района и сельского округа в течение финансового года. В результате у акимов сельских округов будет заинтересованность увеличивать налогооблагаемую базу без опасения уменьшения субвенций или увеличения изъятий…»
Таким образом, вся основная законодательная база по функционированию местного самоуправления в новых условиях была сформирована.
Даже был предусмотрен механизм для прекращений полномочий выбранного акима, в случае, если он не оправдал возложенных на него надежд.
Для этого в конце 2021 президентом Касым-Жомартом Токаевым были утверждены изменения в указ «Об утверждении Типового регламента маслихата».
«Основанием для прекращения полномочий избранного акима может являться выражение вотума недоверия. То есть, если граждане видят, что аким не справляется со своими обязанностями, не исполняет данных им обещаний, то у них будет возможность выразить вотум недоверия. Инициировать вопрос прекращения полномочий акима можно будет через собрания местного сообщества и маслихаты районов (городов областного значения). Следовательно, аким сельского округа будет не только избранной, но и подконтрольной должностью перед избравшим его сообществом», – прокомментировал основную суть поправок вице-министр национальной экономики Алишер Абдыкадыров.
«Любовная лодка разбилась о быт»?
В общем, теоретически получалось, что отныне практически никаких барьеров для полноценного функционирования органов МСУ не существует, и выборные акимы могут творчески реализовывать свой потенциал.
Возможно, где-то так и произошло (на сегодняшний день всеобъемлющего анализа изменений ещё не существует, очевидно, в ожидании полного окончания всего выборного процесса).
Однако, как свидетельствовали исследования выборочные (типа приведенных в начале этой стати данных социологического замера Фонда «Стратегия»), практическое воплощение идеи «бюджетного социализма на местах» стало буксовать практически с первых же шагов. Причём, судя по всему, положение с годами абсолютно не изменилось:
«У нас бюджетная система пока направлена, скорее, на освоение бюджетных средств, чем на достижение конкретных результатов… В Послании текущего года президент поручил правительству в рамках нескольких министерств и регионов внедрить в пилотном режиме проект полноценного блочного бюджета. Его концепция заключается в определении пространства, где возможно достижение конкретных целей без жесткой привязки к традиционным бюджетным процедурам. О необходимости внедрения блочного бюджета, глава государства говорил ещё два года назад. Но, судя по отсутствию публичного обсуждения данной темы, складывается впечатление, что у правительства пока нет ясного видения того, как эту идею осуществить на практике…
Что же касается бюджетов МСУ, то согласно законодательству о местном государственном и местном самоуправлении, экономическую и финансовую основы МСУ составляют местные бюджеты. Однако, Бюджетный кодекс РК не содержит норм, связывающих реализацию бюджетов четвертого уровня с функционированием местного самоуправления. Таким образом, централизованное госуправление в бюджетном процессе также распространяется на четвертый уровень бюджета.
Мы провели анализ местных бюджетов в контексте реформы местного самоуправления. Был проведен анализ бюджетов 234 сельских округов из 148 районов 17 областей республики.
Несмотря на многочисленные усилия, бюджеты четвертого уровня не выполняют свою задачу экономической основы местного самоуправления. Сельские акимы обладают небольшими средствами для решения задач местного значения.
Средний размер бюджета местного самоуправления в текущем году составляет не более 123 миллионов тенге. Более 80% расходной части таких бюджетов – это трансферты, что свидетельствует о высоком уровне зависимости от бюджетов вышестоящего уровня.
В Концепции развития сельских территорий РК на 2023–2027 годы, по состоянию на начало нынешнего года, отмечен ряд проблем сельских территорий. Качество жизни сельского населения значительно отстает от городского, разрыв в доступе к базовым благам и услугам не сокращается.
Несмотря на передачу полномочий по сбору отдельных видов налогов на уровень сел, возможности по сбору доходов местных органов недостаточны для выполнения своих обязательств по расходам. Это привело к тому, что все бюджеты четвертого уровня, как уже было отмечено, на 80% зависят от перечислений вышестоящего бюджета и вышестоящего уровня управления.
Как видно на практике, в результате мы имеем нерешенные проблемы сельских территорий, избирательный характер решений по трансфертам, которые могут быть непредсказуемыми и не отражать местные потребности и приоритеты…
Таким образом, налицо невозможность акимами решить вопросы местного значения и развития сельских территорий на базе имеющегося бюджета МСУ для сельских округов с низким налоговым потенциалом…
Также останутся вопросы недостатка в квалифицированных кадрах инеэффективного управления бюджетными ресурсами на местном уровне. В случае если бюджет четвертого уровня не будет способен решать проблемы, а вышестоящий уровень не пожелает этого делать, это может привести к противоречиям и напряженности между различными уровнями управления…» – рассказала в большом интервью газете «Казахстанская правда» член общественного совета Агентства по стратегическому планированию и реформам, исполнительный директор некоммерческой организации «Zertteu Research Institute» Шолпан Айтенова в сентябре нынешнего года.
И здесь необходимо рассмотреть ещё несколько важных программных документов, которые если даже и не вступают в прямое противоречие с планами «расцвета каждого села» усилиями выборных акимов, то в любом случае вносят свою лепту в бюджетный дефицит достаточно большого количества населённых пунктов страны.
В первую очередь стоит вспомнить Государственную программу развития регионов до 2020 года, в которой уже тогда ясно и чётко было указано, что из 6672 казахстанских сельских населённых пунктов лишь 1229 имеют высокий потенциал развития. Вот с ними и предстояло полноценно работать.
Что же касается остальных, то их судьба становилась весьма неопределенной. Затем ей на смену пришла аналогичная госпрограмма развития регионов на 2020–2025 годы, вместо которой (путём слияния нескольких документов) в 2019 году началось реализация спецпроекта «Ауыл – Ел бесігі», основной целью которого, как и во всех предшествующих программах, является «повышение качества жизни сельского населения». Но также, как и в предыдущих документах, на этот счёт не всего, а лишь того, которое проживает в перспективных или по-иному – «опорных и спутниковых» населённых пунктах.
Деление сел на «перспективные» и «неперспективные» ответственные чиновники провели достаточно оперативно и установили, что 2,8 тысяч сел включать в спецпроект не стоит. Так что, как уточнил сначала в январе этого года, а затем дополнительно подтвердил и в июне министр национальной экономики Алибек Куантыров, ресурсы на такие населённые пункты правительство централизованно выделять не намерено:
«Вы понимаете, что проводить дорогостоящую дорогу или строить дорогую, пусть даже малокомплектную, школу, нецелесообразно. Поэтому, так как ресурсов всё равно на всех не хватит, нужно использовать их рационально. Некоторые села могут естественным образом терять потенциал. Это 2,8 тысяч сел, которые не являются спутниковыми и опорными, в которых проживают менее в общей сложности менее 700 тысяч человек сельского населения. Здесь по-разному. Какие-то села естественным образом закроются, так сказать, там есть естественный убыль населения. Какие-то села будут восстанавливать, поддерживать, это зависит уже от политики непосредственно самих регионов…»
Что же до географии, то, как проинформировали в сентябре текущего года в Институте экономических исследований, большинство таких сел с низким потенциалом развития находится в Северо-Казахстанской, Костанайской, Павлодарской и Акмолинской областях.
Между тем, процесс повсеместной выборности сельских акимов никто не отменял, и, соответственно, избирательная кампания стартовала абсолютно везде, невзирая на «перспективность» и «опорность».
Правда, каким образом тот же выборный аким «неперспективного» села намерен в будущем формировать бюджет (хотя бы до тех пор, пока этот населённый пункт существует) становится неясно. Ведь никаких трансфертов «сверху», разве что за исключением небольших, совсем уж антикризисных вливаний из бюджета области, ждать не приходится, при этом, как указывают эксперты, зависимость подобных сельских поселений от вышестоящих бюджетов и вышестоящего управления осталась абсолютно на том же уровне, что и все предыдущие годы.
Любопытно, что и к исполнению самого проекта «Ауыл – Ел бесігі», уже есть немало вопросов.
Так, например, в прошлом году, в ходе правительственного часа в парламенте депутат Мажилиса Альберт Рау констатировал что «уже сегодня есть риски неисполнения национального проекта, так как за три года программа коснулась только 18% от числа отобранных сел»:
«В 2019–2021 годах на реализацию проекта выделено 206 млрд, тенге,. а до 2025 года будет выделено ещё 670 млрд. Всего в рамках «Ауыл – Ел бесігі» было отобрано более 3,5 тыс. сел, из которых 1 173 – опорные и 2 388 – спутниковые. На 1 января 2022 года фактически программа коснулась только 665 сел из 3,5 тысяч сельских населённых пунктов. То есть за три года – всего 18 %.
Численность занятых на селе составила 3,6 млн. человек и, по сравнению с 2019 годом, снизилась на 2,7%. При этом численность самозанятого населения составляет около 1,2 млн. человек, или 34% от экономически активного населения. Прорыва и ясных планов по вовлечению самозанятого населения и безработных на селе нет…
Считаем необходимым для достижения намеченных показателей при реализации проекта чётко расписать, какие проекты финансируются из республиканского, какие из местного бюджета, за что отвечает бизнес. И затем расписать по каждому аулу.
Мы представили аналитику в разрезе каждого аула, и такой огромный массив информации невозможно нормально ни анализировать, ни мониторить. Поэтому для объективного анализа и эффективной реализации управление проектом надо осуществлять через национальный проектный офис правительства, закрепив за каждым показателем конкретного исполнителя», – заявил в своём обращении парламентарий.
Присутствующие на заседании представители правительства пообещали, что высказанные замечания непременно будут учтены. Правда, без указания конкретных сроков этого «учета»…
Так что, проблема реализации проекта «Ауыл – Ел бесігі», даже в части спасения «перспективных» сел, вполне возможно ещё станет предметом отдельного, обстоятельного разбирательства (тем более, что то ли параллельно с «Ауыл – Ел бесігі», то ли вместо него, постановлением правительства №270, в марте этого года запустился ещё один программный план под названием «Концепция развития сельских территорий РК на 2023–2027 годы», которая также вызвала критические замечания ряда экспертов).
Ну а пока, выборные процессы на местах исправно продолжаются, причём, как уже говорилось выше, в независимости от степени «перспективности» и «опорности» таковых «мест». Жители, ставшие прямыми выборщиками своих акимов, вполне могут почувствовать себя полноценными представителями «гражданского общества», а вот что будет дальше – пока доподлинно неизвестно.
Ведь одним осознанием усиления своей «гражданственности», к сожалению, сыт не будешь, да и необходимая инфраструктура от этого, увы, не прибавится. И как согласно мнению поэта, любовные лодки разбиваются о скалы быта, так и все чаяния выборщиков (как и усилия выбранных ими акимов) вполне могут быть похоронены под толщей документации, относящейся к многоуровневой и достаточно запутанной сфере «межбюджетных отношений», и обилием не всегда сопрягающихся между собой программ и концепций, каждая из которых в теории вроде как была призвана внести свою лепту в улучшение жизни на местах…
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора
